Однако он явно не понял.

– Но это и есть твой дом, Сэм.

Она покачала головой.

– Нет, Харви, в этот уик-энд мне кое-что открылось. Здесь не мой дом.

– Тебе плохо в нашей компании? – Харви был шокирован.

Он и представить себе не мог такого. Неужели она хочет уволиться?

Но Саманта поспешила воскликнуть:

– Нет, мне не плохо! Я говорю не об агентстве… а… м-м… не знаю, как вам объяснить, но это имеет отношение вообще к Нью-Йорку.

– Сэм, – Харви поднял руку, прерывая ее, – предупреждаю: если ты собираешься мне сообщить, что переедешь в Атланту к своей матери, со мной случится шок. Если ты действительно собралась мне это сказать, то позвони сперва моему доктору.

Сэм в ответ лишь рассмеялась и снова покачала головой.

– Нет, что вы!

– Тогда в чем дело?

– Я от вас кое-что скрывала, Харви, – Сэм виновато посмотрела на человека, который был ее начальником на протяжении десяти лет. – Моя подруга Кэролайн оставила мне в наследство ранчо.

– В наследство? – изумился Харви. – И ты теперь собираешься его продать?

– Не думаю, – с расстановкой произнесла Сэм. – Нет.

– Но ты же не собираешься оставить его себе, Сэм?! Что ты с ним будешь делать?

– О, мало ли что?! – Сэм подняла на Харви глаза и наконец поняла, каков будет ее ответ. – У меня есть замысел. Может быть, я не справлюсь, может, я беру на себя слишком много и потерплю фиаско, но я все равно хочу попробовать. Я хочу дать детям-инвалидам возможность научиться ездить верхом, быть независимыми, передвигаться по земле не только в инвалидном кресле, а и на лошади.

Харви задумчиво смотрел на Саманту.

– Вы считаете меня сумасшедшей? – спросила она.

Он печально улыбнулся.

– Нет, мне просто жаль, что ты не моя дочь. Я пожелал бы тебе удачи и отдал бы тебе все мои деньги, чтобы ты осуществила свой план. Конечно, мне хотелось бы сказать тебе, Сэм, что ты сошла с ума, но я этого не скажу. Хотя то, что ты затеваешь, никакого отношения не имеет к работе творческого директора на Медисон-авеню. Ты уверена, что тебе именно это нужно?

– Самое забавное, что я до последней минуты не была уверена. Но теперь, когда сказала вам, не сомневаюсь. Да, я уверена! – ответила Сэм и, тихонько вздохнув, добавила: – Но что вы будете делать? Предложите свое место Чарли?

Он немного подумал и кивнул.

– Наверное. Он вполне справится.

– А вы уверены, что вам хочется выйти на пенсию, Харви? – в свою очередь, спросила Саманта.

Однако она и сама видела, что он внутренне готов к этому, и понимала, что в его положении поступила бы точно так же.

Харви кивнул.

– Да, Сэм, уверен. Не меньше, чем ты насчет своего ранчо. Я хочу выйти на пенсию… а неизвестность всегда немного пугает. Ты не можешь гарантировать, что сделаешь верный шаг.

– Пожалуй.

– По-твоему, Чарли согласится на эту работу?

– Да он будет в экстазе!

– Тогда это место его. Да, это логично. Творческому директору приходится работать по пятнадцать часов в сутки, брать работу домой в выходные, оставаться без отпуска, есть, пить и спать, думая только о рекламе. Я больше так существовать не желаю.

– Я тоже. А Чарли желает.

– Тогда отправляйся к нему и скажи про новое назначение. Или лучше мне это сделать?

– Вы мне доверяете такое?

Это было последнее важное поручение агентства, которое Сэм могла выполнить.

– А почему бы и нет? Он твой близкий друг, – отозвался Харви и печально взглянул на Сэм. – Когда ты нас покидаешь?

– А когда вам удобнее?

– Оставляю это на твое усмотрение.

– Может, первого января?

До первого января оставалось пять недель. Это было заблаговременное предупреждение, и Харви, очевидно, тоже так решил.

– Тогда мы с тобой уволимся вместе. Мы с Мэгги даже можем навестить тебя на ранчо. Человек моего возраста вполне сойдет за инвалида, и ты сможешь включить меня в число твоих подопечных.

– Глупости! – Она объехала в кресле его стол и поцеловала Харви в щеку. – Вы никогда не будете немощным стариком… ну, разве что когда вам исполнится сто три года.

– Это случится на будущей неделе, – Харви обнял Сэм за плечи и тоже поцеловал. – Я горжусь тобой, Сэм. Ты потрясающая женщина! – Он смущенно кашлянул, побарабанил пальцами по крышке стола и взмахнул рукой, прогоняя Саманту. – А теперь иди к Чарли и скажи ему про новое назначение.

Сэм без лишних слов покинула его кабинет и, расплывшись в улыбке, покатилась по коридору. Остановившись в дверях кабинета Чарли, где, как обычно, царил хаос, она окликнула его в тот момент, когда он пытался найти под диваном теннисную ракетку. В обеденный перерыв Чарли договорился поиграть с приятелем в теннис, но пока что отыскал только теннисные мячики.

– Что ты там ищешь, неряха? Я вообще не знаю, как в таком кавардаке что-то можно найти.

– А? – Чарли вынырнул из-под дивана, но лишь на какую-то долю секунды. – О, это ты. Не могу найти. Слушай, у тебя нет лишней теннисной ракетки?

Такие шутки она могла терпеть только от Чарли.

– Ну, разумеется, есть! Я же играю в теннис два раза в неделю. И на коньках катаюсь. И уроки ча-ча-ча беру.

– О, заткнись! Ну, как самой-то не противно? Что с тобой? Неужели у тебя нет достоинства? Нет вкуса? – Он с притворным гневом сверкнул на нее глазами, и она расхохоталась.

– Что касается достоинства и вкуса, то тебе не мешало бы самому прикупить немножко. Они тебе понадобятся.

– Ты о чем? – Чарли не понял намека.

– О вкусе.

– Да зачем он мне нужен? У меня его отродясь не было.

– Но ты и не был творческим директором большого рекламного агентства.

Он непонимающе уставился на Саманту.

– Что ты сказала? – Сердце Чарли бешено заколотилось. Но нет, этого не может быть! Харви предлагал эту работу Саманте… Хотя… если… – Сэм!

– Вы меня слышали, мистер Творческий Директор? – Саманта просияла от радости.

– Сэм?.. Сэм! – Он вскочил на ноги. – Он что… неужели я…

– Да. И он – да. И ты – да.

– А как же ты? – шокированно спросил Чарли.

Неужели ее обошли? В таком случае он тоже не согласится. Они оба уволятся, откроют свое дело, можно будет…

Сэм угадала, какие мысли лихорадочно проносятся в его голове, и взяла Чарли за руку.

– Не волнуйся. Это место твое. Я уезжаю в Калифорнию, Чарли, и устрою там ранчо для детей-инвалидов. А если ты будешь себя хорошо вести, то, может быть, позволю тебе и твоим ребятишкам приезжать ко мне на лето и…

Чарли не дал ей договорить. Он подбежал к Саманте и крепко сжал ее в объятиях.

– О, Сэм! Молодец! Молодец! Когда ты решилась?

Чарли радовался и за себя, и за нее. Он чуть не прыгал от радости, как ребенок.

– Не знаю, – засмеялась Сэм. – Наверное, прямо сейчас, в кабинете Харви… А может быть, вчера вечером в самолете… или утром, когда я разговаривала с Джошем… Я не знаю, когда у меня созрело это решение, Чарли. Но оно созрело.

– И когда ты увольняешься?

– Когда ты приступишь к новой работе. Первого января.

– Господи, Сэм, неужели он это серьезно? Неужели я буду творческим директором? Но ведь мне всего тридцать семь лет!

– Не переживай, – успокоила его Саманта. – Ты выглядишь на пятьдесят.

– Спасибо, вы очень любезны.

По-прежнему сияя от восторга, Чарли потянулся к телефону, чтобы позвонить жене.

32

– Ну? Как жизнь? Когда вы открываетесь? – Чарли звонил ей каждую неделю, чтобы пожаловаться на уйму работы и выяснить, как продвигаются дела на ранчо.

– Мы открываемся через две недели, Чарли.

– А на что это будет похоже? На открытие банка? Вы будете раздавать тостеры, воздушные шарики и кепочки?

Сэм улыбнулась. Последние пять месяцев он ее постоянно подбадривал, ведь ей было очень тяжело. Конечно, по сравнению с целой жизнью пять месяцев – это ерунда, но Сэм работала по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки, и эти пять месяцев, казалось, растянулись на целых десять лет. Работники ранчо снесли маленькие домишки, построили новые сараи, изменили внешний вид коттеджей, сделали пандусы, устроили бассейн, продали большую часть скота, оставив лишь несколько коров, чтобы они давали молоко и забавляли ребятишек. Пришлось брать на работу психотерапевтов, знакомиться с медсестрами, общаться с докторами, а это неизбежно было сопряжено с поездками. Сэм полетела в Денвер, чтобы повидаться с врачом, который сделал ей первую операцию на позвоночнике, потом побывала в Фениксе, Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, а затем наконец отправилась в Даллас и Хьюстон. В каждом городе она виделась с ведущими ортопедами. Сэм наняла секретаршу, которая сопровождала ее в поездках. Это облегчало Саманте жизнь и придавало ей более деловой вид. Она хотела рассказать врачам о своей программе, чтобы они направляли к ней пациентов – детей, которые могли бы провести на ранчо от четырех до шести недель, научиться вновь наслаждаться жизнью, ездить на лошадях, общаться с детьми, у которых такие же проблемы, стать независимыми от своих родителей и самим себя обслуживать.